«Дневной поезд». Утраченный Ленинград, еще одна баба-дура и бесполезная интеллигенция
Недавно я впервые посмотрела фильм «Дневной поезд», 1976 г.
Я эту картину раньше не видела и решила восполнить пробел. И мне она не очень понравилась, и вряд ли я ее буду пересматривать. И вообще я ждала, скоро ли все это кончится — а в хороших и любимых фильмах всегда жалко, что скоро конец.
Кстати, одно правило у меня работает железно. Когда я слышу про какую-то старую картину, и она не входит в число моих любимых, то процентов 99, что она мне уже не понравится.
Если старая картина не стала моей любимой с давних пор, то что-нибудь с ней не так — или в целом или для меня лично. Скорей всего, я ее даже и смотрела в каком-нибудь розовом девичестве, но она ничем не зацепила.
Потому что все мои любимые фильмы являются для меня таковыми с очень давних пор. Как, например, «Вам и не снилось» или «Самая обаятельная и привлекательная», не говоря уж о «Девчатах» или «Москва слезам не верит».
Но вернемся к «Дневному поезду». Это мелодрама про двух одиноких и уже немолодых людей, которых решили познакомить их мамы. Классика жанра — один из них москвич, а другая — ленинградка.
Это противостояние и в то же время тесная связь москвичей и ленинградцев-петербуржцев существуют уже несколько веков, и, конечно, были отображены в русской классике — начиная от «Анны Карениной» и заканчивая «Иронией судьбы».
Москвич Игорь (Валентин Гафт) прибывает в Ленинград на смотрины, общается с питерской интеллигентной красавицей Верой (Терехова), с ее и своими друзьями. И это, в общем-то, и весь сюжет.
И у меня сложилось очень двойственное впечатление от этой картины. С одной стороны там совершенно потрясающий Питер 70-х годов. Сейчас на все это смотришь как на энциклопедию утраченного городского ландшафта и быта.
Кафе-стекляшки, старые автобусы, тележки с пирожками-мороженым на улице, одежда, посуда, интерьеры, улицы без машин даже в центре — все это уже стало историей.
И весь ленинградский быт 70-х годов передан совершенно точно. Например, кухня Веры и ее мамы. Все очень по-питерски (даже ванна на кухне — такое часто встречается в старом фонде).
У моей свекрови-ленинградки было все такое же — посуда, банки под крупы и специи в белый горошек и даже красная латка, о которой я писала.
У Веры и ее мамы знаменитый сервиз с золотой каемкой от ЛФЗ, который был чуть ли не в каждой питерской семье. И хрустальные графины и фужеры, вызывающие у меня прямо приступ ностальгии (у моих родителей были такие же).
И есть в семье и праздничные и расхожие чайные сервизы. (Ну простите мне эти мелкие детали, просто я люблю фарфор и красивую сервировку. :))
И даже забавная деталь — подшивка дореволюционной «Нивы» в ленинградском интеллигентном доме (совсем как у Васисуалия Лоханкина, который читал ее, неизменно выбирая из своей «сокровищницы мыслей». :))
В фильме очень достоверны и персонажи — это настоящая питерская интеллигенция 70-х годов, где все читают стихи, бегают с премьеры на премьеру по театрам, и у всех годовой абонемент в филармонию. (И они реально так и жили, у меня много знакомых пожилых ленинградцев именно такого типа).
И при этом с тем же успехом они сидели и по кафешкам, а также постоянно устраивали застолья с друзьями.
Кстати, в этом фильме играет Виктор Борцов (сидит спиной на фото выше), в котором совершенно не узнать будущего Савву Игнатьича из «Покровских ворот».
И он тоже типичный ленинградский итээровец, у которого классическая питерская жена — бывшая поэтесса, променявшая стихи на быт и детей. То есть в фильме — самый настоящий Ленинград, его дух, его плоть. И эта картина сохранила для истории весь этот дух.
Но с другой стороны — все остальное в фильме мне вообще не понравилось. Я человек простой, почти деревенский, приехала в Питер из провинции.
И хотя живу здесь уже 27 лет, эти питерские интеллигентские рефлексии меня подбешивают — как в реальности, так и в кино.
Вот ходят герои весь фильм туда-сюда. Стихи читают, эстетски изящно едят, пьют свои чаи и рефлексируют, рефлексируют и рефлексируют.
У нас в провинции все по-простому. Человек тебе или нравится или не нравится. И ты это даешь ему понять так или иначе (действенных методов для этого много — как для мужчин, так и для женщин).
А тут главные герои все говорят, говорят и говорят, и у них все уходит в слова.
Во-вторых, бесит, что им уже за 40 — а они оба инфантильные дети, живут с мамочками и делают то, что они им скажут. Оба, судя по всему, не имеют понятия, как устроить быт, и живут на всем готовом.
И оба какие-то невнятные. И герой Гафта — вроде орел, бывший крутой капитан волейбольной команды, но ныне какая-то сопля.
Кстати, в этом кино мельком промелькнул один момент, который очень типичен для такой бессмысленной и чисто прикладной интеллигенции, которая вообще не знает реальной жизни.
Герой Гафта хочет позвонить из телефона-автомата, но он не работает, и говорит с презрением что-то вроде: «Когда у нас будет что-то работать?». Классика жанра — именно такие люди всегда недовольны властью и страной — и в то время и сейчас. И именно они мечтали и СССР развалить и сейчас таскаются на митинги с плакатиками в стиле «Доколе?» и т.п.
Или героиня Тереховой. Вроде молодая здоровая баба, но ее пожилая мать бегает и покупает ей ткань для платья, заказывает это платье у портнихи — заметьте, мама заказывает и бегает, а не дочь.
Мама до кучи еще перепечатывает ночами опусы другого типичного питерского персонажа — нудного графомана. И тратит она заработанные деньги на свою великовозрастную дочь, которая плывет куда-то по течению между посиделками с подружками и беготней по филармониям. А потом приходит домой, ест то, что приготовила мама, и заваливается на тахту с книжечкой или «Роман-газетой».
И она вообще не пытается как-то устроить свою жизнь, не старается облегчить жизнь своей матери, у которой живет на всем готовом, а, наоборот, еще буквально жалуется, что мать ее за хлебушком гоняет. Короче, еще одна баба-дура из советского кино.
Вот реально — это все бесит. И рефлексии ни о чем, и самолюбование, и сидение на чужой шее, и неумение осознать свои проблемы и пытаться хоть что-то сделать для их решения.
Я и сейчас таких людей знаю. У них насыщенная жизнь, они бегают с премьеры на премьеру, зависают в кафешечках. Но при этом ничего толкового не производят и страдают от неустроенной личной жизни. И некоторые это все еще действительно делают за чужой счет, ибо какая-нибудь мама-пенсионерка им подкидывает деньжат до зарплаты и готовит завтраки-обеды и ужины.
Несколько раз меня сводила судьба вот с такими рефлексирующими московско-питерскими интеллигентами и мужского и женского пола. И не получалось с ними ни дружбы, ни любви.
Они очень начитаны, образованны, напичканы цитатами из классиков, запросто тебе расскажут разницу между Моне и Мане, а Достоевский у них зачитан до дыр.
Но при этом общаешься с ними и ловишь пустоту — они напрочь лишены какого-то жизненного стержня, у них только бессмысленные рефлексии, они вещи в себе.
Я не про всю интеллигенцию сейчас говорю, а именно о таких людях, которые реально бессмысленно варятся в самих себе и свои знаниях и страданиях, не производя ничего полезного и конкретного.
Потом я написала огромную простыню на тему рефлексирующих бессмысленных интеллигентов, но решила ее выложить отдельной заметкой, а то слишком длинно получается. 🙂
Есть ли у нас в стране настоящие интеллигенты?
В общем, двойственное ощущение у меня после этого фильма. Все красиво, но совершенно бессмысленно и непонятно.
Непонятно даже то, чем все закончилось, а я очень не люблю открытые финалы. Это тоже такое свойство рефлексирующей киноинтеллигенции — сделать так, чтобы зрители голову ломали, а не сказать четко и понятно, чем дело кончилось, чем сердце успокоилось. 🙂
Так что этот фильм для меня не из тех, что я буду смотреть и пересматривать.
Интересно, есть еще люди, которые думают точно так же, как я? 🙂
